Ревизор: Возвращение в СССР 6 [СИ] - Серж Винтеркей

Позанимались с ним и расстались — пора завтракать и собираться в школу. Но Мишка настоял, что придет ко мне, и вместе в школу пойдем — его можно понять, серьезно распсиховался. Я согласился поддержать друга морально.

Школа, когда мы в нее пришли, уже гудела от новостей. Внизу стоял лично директор и строго смотрел на входящих школьников. На двух сдвинутых вместе партах две старшеклассницы срочно рисовали стенгазету. Подошел полюбопытствовать — все понял, увидев там большой рисунок опрокинутого мотоцикла. Ну, это неплохо — может, хоть часть молодежи не будет так легкомысленно относиться, как прежде, к этому очень непростому транспортному средству. Но какова советская школа — вечером ДТП случилось, а уже с самого утра организована воспитательная работа со школьниками!

Пришел на работу, а там уже записка лежит, от Галии:

— Срочно зайди к Сатчану!

Отпросился у главбуха и пошел, конечно. Тем более было любопытно, что же там за шоу было в воскресенье с корреспондентом и фотографом. Договаривались же с ним, что дарю идею без всякого моего в нее вовлечения, как автора. Что там провернулось в мозгу Сатчана???

Галия обрадованно вскочила при виде меня.

— Иди! Он уже ждет! И какой-то дерганый!

— Погоди, — сказал я, — Славка с Эммой вчера в аварию попали. Заехали в открытый люк, чудом живы остались. Куча переломов, несколько недель точно лечиться будут.

Галия постояла несколько секунд с открытым ртом, а потом сказала:

— Теперь я понимаю, почему ты так брюзжал каждый раз, когда видел их катающимися. А мне еще смешно было — думаю, ворчит, как старый дед, из-за этих дурацких шлемов! Извини меня!

— За что, за мысли? — удивился я, — думай, что хочешь, это свойство живого мышления и воображения, всякую фигню придумывать. Главное — действовать правильно!

Снова успешно отдав дань своему стариковскому занудству, вошел к Сатчану.

— А, проходи, тезка, проходи! — обрадовался он, — а мне как раз час назад с поездом передали товарищи выпуск той газеты, ради которой тебя в воскресенье потревожили! Гляди-ка!

И он пихнул по столу в мою сторону газету.

Мое фото было на передовице, вслед за фото с Сатчаном. Статья называлась «Комсомол — всегда впереди!». Бегло пробежался глазами по тексту — за исключением славословий в адрес КПСС и комсомола, статья сообщала читателям, что умный и шустрый комсомолец Павел Ивлев придумал идею «Бессмертного полка», и объясняла, что это такое, а мудрый не по годам комсорг завода Павел Сатчан взялся ее продвигать в Святославле на праздновании 9 мая. То есть, все наши договоренности о том, что я остаюсь в тени, идут лесом. Вот и какого черта?

Посмотрел на него вопросительно и с упреком одновременно. «Мудрый комсорг» сказал мне с несколько потерянным видом:

— Понимаешь, Паша, я решил, что так лучше будет. Нельзя присваивать себе чужие заслуги. Ты придумал, и тебе люди должны быть благодарны!

Это когда же комсомольские карьеристы начали придерживаться подобных взглядов? Ведь видно, что врет, но не краснеет. Он сто процентов уже давно утратил способность краснеть. Похоже, у него были еще какие-то расклады, неведомые мне, так что он из них и исходил. Возможно, решил, что, если идея не понравится кому-то в верхах, можно будет все списать на слишком энергичного школьника-комсомольца, на его наивность, чтобы самому не влетело? Может, и так, кто его знает!

— Но главное, — сказал Сатчан поспешно, видимо, сообразив, что я ни на грош ему не верю, и нечего дальше распинаться, — что везде все одобрено, мы получаем полную поддержку, и даже выделено дополнительное финансирование на эту акцию. Решили, что фотографии оформим в виде плакатов — снаружи будет крупная фотография погибшего героя, мы их сделаем за счет дополнительного бюджета, чтобы одинаковые были, а сзади обклеим кумачом. Решили еще, что нужно побольше молодежи чтобы шло — так будет видна преемственность, от героев к их внукам, которые дальше понесут знамя коммунизма!

Возражать комсоргу ничего не стал. Смысл? Что сделано, то сделано. Назад не отмотаешь. Буду решать проблемы по мере их появления. Так что, поговорив с Сатчаном, пошел к себе, предупредив Галию, что после работы пойду в больницу и проводить ее не смогу.

— Само собой, конечно! — замахала руками она. — Передавай им пожелания выздоровления!

Отпросился пораньше с работы и пошел навестить друзей, предварительно забежав в гастроном и купив плюшек. Эх, жаль фруктов пока нет, весна!

Возле больницы уже ждал Мишка. Тоже держал в руках авоську с гостинцами. Пошли внутрь. К Славке нас не пустили. Сказали, что он еще в реанимации, пускают к нему только родителей, и то по очереди. Состояние у него средней тяжести. Последствия сотрясения мозга довольно серьезные, поэтому он под капельницей почти все время.

А вот к Эмме пустили. Но сказали, чтоб не надолго, ей отдыхать надо. Нацепили халаты и пошли в Хирургию. Эмма не спала, сидела на кровати и что-то писала в блокноте. Видимо, кто-то уже подсуетился и достал ей средство общения. Переписывается с соседкой по койкам, понял я, увидев, что женщина на соседней кровати сидит и явно ждет, когда Эмма допишет. Та, закончив писать, передала блокнот женщине. Прочитав, что там написано, она ответила:

— Да, я всегда знала, что она себе на уме, но чтобы детей бросить, — женщина покачала головой.

Оказалось, что соседка Эммы по койкам была когда-то одноклассницей ее матери. Так что, узнав, кто Эмма, сразу же стала расспрашивать ее о домашних, выпросив для Эммы блокнот и ручку у медсестер. Ну и хорошо! Эмме сейчас очень полезно отвлечься.

3 мая 1971 г. Святославская городская больница.

Вид у Эммы стал ещё ужасней, лицо вокруг разбитой и зашитой губы сильно отекло, девчонку просто не узнать стало.Говорить она не могла. Всё, что мы с Мишкой могли сделать, это поспрашивать ее немного через блокнотик, рассказать последние новости, оставить гостинцы и пожелать скорейшего выздоровления. Больше помочь мы ничем не могли.

Я пожал ей непострадавшую руку.

— Поправляйся скорей! — сказал на автомате, а сам всё думал, куда пропал этот чёртов люк⁈

Выйдя с Мишкой из больницы, шли молча, каждый думал о своём.Ноги сами принесли к месту аварии. Злосчастный колодец был закрыт новеньким чугунным люком, он ещё даже блестел.

— А куда мог деться старый? — произнёс я мысли вслух. — Кому он мог понадобиться? Зачем?

— Да они всё время пропадают, — беззаботно сказал стоявший рядом Мишка.

— Но это же ненормально! — резко повернулся к нему я.

Наверное, слишком резко, потому что Мишка сразу оправдываться начал, что знать ничего не знает. Потрепал его по плечу, чтобы он не обижался — я же от нервов. Он также молча кивнул, мол, понимаю. Между друзьями иногда слова не нужны, чтобы решить такие вопросы. Стали выдвигать версии. Разошлись с ним по домам, так и не придумав ни одной правдоподобной версии, к чему их воровать? Я тоже не понимал — ладно, в девяностые их принимали нечистоплотные приемщики в пунктах металлолома. Сейчас же вряд ли кто рискнет, при советской-то власти?

Дома задумчиво гонял ложкой чай в чашке. Вокруг сидели притихшие мальчишки. Бабушка раскладывала по сусекам гостинцы. Герман заезжал, хотел забрать малых к ним, но бабушка отмахнулась, что детей из дома в дом нечего гонять, они, вон, и так в стрессе. Тогда Герман привёз продуктов всяких и вкусняшек. Бабушка хлопотала по хозяйству, озабоченно поглядывая на меня, но ни о чём не спрашивала, думала, видимо, что я переживаю из-за аварии вообще.

— Ба, а какая служба у нас отвечает за канализационные люки? — пытаясь найти хоть какую-то ниточку к этой непонятной истории, спросил я.

— Объединение коммунальных предприятий города, а что?

— К кому мне там сходить? Хочу насчёт колодца открытого поговорить, в который Славка с Эммой угодили.

— А что далеко ходить? Начальник их Поляков у нас на Школьной живёт, совсем рядом. Дело серьёзное, хочешь, иди прямо сейчас, скажи я прислала.

— Что, так вот прямо домой? — поразился я. И не будет записи на приёмный день? Очереди жаждущих общения с городским начальством?

— Иди, скажи, что ты внук мой. Его Василий Игнатьевич зовут. Второй дом от магазина «Школьник» по той же стороне. А то днём его на месте не поймать.

Была